**“Кто может осудить меня?”
Господь не осудил,
“Иди, и не греши опять!”
Господь меня простил."
Лариса Юфа
Кто может осудить меня?!
Ведь самый страшный суд,
Подобно пламени огня,
Сама в себе несу...
Раздел суставов и мозгов...
И грех мой - как мясник.
Непокоренье желчью слов
Наполнило родник...
Мне гордость бросила миры
В подножье. Я свята!
Кто может осудить меня,
Распявшую Христа!?
Комментарий автора: Был момент в моей жизни, когда мне казалось, что меня не понимает никто, не правы служителя, родные, все стремятся меня обидеть и ущемить...почему-то строки Ларисы напомныли мне период жизни, о котором, каясь, скорблю...
Людвенко Ирина,
Небесный Иерусалим
Я вечный пиллигрим. Удела этого
Я добивалась столько долгих лет.
И мне ли на ветра сегодня сетовать
Коль парусам без них дороги нет?!
Я странник на земле. Дороги пыльные...
Свой свадебный наряд приподниму,
Чтоб не запачкать. Грешная, бессильная,
Но я оправдана! И я иду к Нему!
"Ибо для меня жизнь - Христос, и смерть - приобретение."
Филипп. 1:21
Прочитано 5596 раз. Голосов 4. Средняя оценка: 4,5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Теология : Дневник по книге Бытие - Николай Погребняк Почему Пятикнижие Моисеево (Закон) начинается с рассказа о сотворении мира, ведь, казалось бы, основное предназначение книг Закона – передать народу Израиля свод правил жизни? Книга Бытие охватывает все стороны жизни, деятельности и знаний человека и является Божьим призывом к человечеству.
Сия книга не является ни теологическим исследованием, ни сборником проповедей. Это дневник – размышления, переживания и, главное, откровения, которые я записывал для себя в течение двадцати лет, изучая Священное Писание и книги мужей веры.
Поэзия : 3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.
